«Два подонка, иначе их не назовешь — уже и разбои были, и наказывали их — убили свою учительницу… Они ее резали всю ночь. Они убивали ее всю ночь. Она умоляла, просила, и в конце концов они ее к утру добили. Каково?» — задавался вопросом Александр Лукашенко, обсуждая смертную казнь с российским журналистом, пока шел суд над двумя братьями из Черикова — 21-летним Ильей и 19-летним Станиславом Костевыми. Родители убитой учительницы еще после трагедии написали в Администрацию президента обращение: просили наказать убийц дочери по справедливости. К обращению приложили 830 подписей жителей Черикова и района: люди сами оставляли их, потому что были в ужасе от того, что совершили братья. Им дали «вышку» — обоим. Рассказываем историю трагедии, которая закончилась смертным приговором двум молодым парням.

Что случилось. Кратко

Рано утром 10 апреля 2019 года в Черикове горел частный дом. Когда пожар потушили, обнаружили тело 47-летней женщины с множественными ножевыми ранениями. Это была хозяйка дома Наталья Кострица, учительница-дефектолог в средней школе № 2 Черикова.

Из дома пропал компьютер, и его обнаружили на чердаке соседнего дома, где жили трое братьев и их сестра — многодетная мать. Двоих братьев, 21-летнего Илью и 19-летнего Станислава Костевых, задержали по подозрению в убийстве, и они сознались, что убийство и поджог — их рук дело.

По версии суда, учительница рассказала соцслужбам, что сестра Костевых не исполняет должным образом свои родительские обязанности — а молодая женщина была в отпуске по уходу за ребенком. Из-за этого семью поставили в СОП. Из-за этого братья разозлились, во время застолья вспомнили о своей неприязни к соседке — и пошли к ней разобраться. Когда женщина впустила молодых людей в дом, они стали избивать ее руками и ногами, а потом взялись за нож.

Молодые люди убили женщину, украли у нее компьютер и продукты, а затем подожгли дом жертвы, чтобы скрыть следы преступления. Нож выбросили в Сож — его позже нашли.

10 января суд вынес братьям приговор: смертная казнь.

Муж убитой: «Звери так не поступают»

Дом семьи Кострица уже ничем не напоминает горевший. Муж убитой Натальи Александр восстанавливает жилье.

Александр уже три месяца не работает: взял отпуск за свой счет на время судебного процесса. На работе к ситуации отнеслись с пониманием, немного даже помогли материально. Мужчина уже семь лет работает официально в России водителем в строительной фирме. Когда убили жену, он был на очередной вахте.

О ней Александру явно очень тяжело вспоминать. Говорит, что вряд ли сможет принять случившееся, но жить с этим придется. Сын, который работает и учится заочно в Минске, по словам отца, тоже тяжело переживает, но держится.

Александр сильно ограничил круг общения. Максимум — ходит в ближайший магазин, общается с соседями на улице, восстанавливает дом. И все. За два месяца ему удалось сделать многое: фактически пришлось менять стропильную систему, крышу, потолки, заново делать отделку внутри дома. Соседи, говорит мужчина, очень сильно помогли: весь ремонт делали своими руками.

— Мы сутками тут работали, и день, и ночь. Вот сколько времени осталось до новой вахты, буду делать дом, а потом поеду работать, — говорит вдовец. — Жизнь-то продолжается, сыну помогать нужно…

Чего не восстановишь, так это фотографии семейного альбома. Снимков жены, говорит Александр, хороших осталось всего несколько, и все — у сестры и матери. Самый удачный — на могиле Натальи.

«Прошло ровно 10 месяцев с того дня — и вынесли приговор. И я до сих пор не могу это переварить. Наверное, это останется со мной на всю жизнь».

Мужчину и сейчас очень задевает то, что во время судебного слушания обвиняемые смеялись. В том числе поэтому Александр считает приговор справедливым: поведение братьев, уверен он, говорит о том, что никакого раскаяния у них нет. И слова о прощении, которые они говорили во время последнего слова, ничего для них не значили.

— Они думали, что все это шутки. Наверняка они ждали, что им дадут 10−15 лет. Когда огласили приговор, старший даже заплакал. Они не верили, что их приговорят к расстрелу. А что они прощения просили, так это все было показухой. Потому что они зве-ри, — спокойным тоном разделяет последние слова на слоги муж убитой. — А приговор справедливый. Потому что такое издевательство, что они здесь утворили… Нет, звери так не поступают, как поступили эти… Я просто скажу — уроды.

Родные учительницы подавали иски о компенсации морального вреда. Суд удовлетворил их частично, постановив выплатить по 100 тыс. рублей мужу и матери убитой Натальи Кострицы, сыну — 150 тыс. рублей. Расходы на похороны также должны возместить обвиняемые.

Родные обвиняемых: «Они хорошие мальчики, а теперь всю нашу семью смешивают с грязью»

Семью Костевых в Черикове называют неблагополучной, говорят, что у них проблемы с алкоголем у всех — матери, ее детей, сожителей дочери. Мать обвиняемых братьев — тоже Наталья — еще полтора года (всего ей назначили три) — будет в Минске «на химии»: у нее долг перед государством за невыплату алиментов на содержание детей.

Наталья рассказывала «Нашей Ниве», что в 2001 году осталась одна с четырьмя детьми на руках. Работала в колхозе, жила в комнатке в Черикове. Она не отрицает, что детей у нее забирали, но говорит, что не из-за алкоголя.

— Я на учете не стою и никогда не стояла. Могла позволить себе выпить, но только дома и только когда дети уже спят. На улице меня пьяной никто никогда не видел.

По словам женщины, детей у нее забирали, когда несовершеннолетними были только Илья со Стасом. Наталья согласилась, чтобы дети побыли в интернате, пока она со старшими сыном и дочерью сменит аварийное жилье на нормальное. Говорит, пробовала вернуть детей со скандалом, так как денег у нее на новый дом не было, — и ее после этого лишили родительских прав.

«Они хорошие мальчики, а теперь всю нашу семью смешивают с грязью, гонят».

По словам женщины, она работала дояркой за 280 рублей, причем 70% зарплаты у нее высчитывали. Денег оставалось на руках мало, оплачивать даже коммунальные расходы помогала мама. И в 2016-м Наталья поехала в Россию на заработки: была уборщицей в клининговой компании. Говорит, что дети к ней приезжали, и семья собралась даже там остаться. Но у матери нашли рак, Наталья вернулась. По приезде выяснилось, что ее уже объявили в розыск за невыплату алиментов. А в марте 2018-го ее осудили на три года химии. С того времени детей она практически не видела.

— Я их воспитывала без ремня, словами. Они хорошие мальчики, а теперь всю нашу семью смешивают с грязью, гонят. Илья всю жизнь заступался за слабых, за девочек. И тут, возможно, хотел заступиться. Я не знаю, виноваты ли они. Если и так, то, может, все произошло потому, что они просто росли сами, без мамы.

Женщина защищает и свою дочь Анну. Молодую женщину защищают и ее подруги: говорят, когда она вышла из интерната и встала на ноги, то все время чем могла помогала братьям. И те в ответ ее боготворили.

Сама Анна рассказала «Нашей Ниве», что собирается переезжать вместе с четырьмя детьми в другой город к двоюродному брату, потому что «оставаться в Черикове невозможно».

— Мне тут жизни больше нет — все знают же, что произошло. Я даже не могу малых в сад отвезти, их там оскорбляют. Началась травля. Мне пишут в соцсетях, угрожают: «Убьем и тебя, и твоих детей». Однажды среди ночи кто-то начал ломиться в дверь, кричать: «Открывай, будем за убитую мстить». Я перепугалась, вызвала милицию. Пока они ехали, те, кто ломился, сбежали.

Женщина говорит, что не может нормально выйти в город. Все, мол, смотрят на нее как на белую ворону.

«Мне тут жизни больше нет — все знают же, что произошло. Началась травля».

Конфликты с соседкой-учительницей, по словам Анны, были у нее все время.

— То ее куры мой огород клевали — я ходила жаловаться, она не реагировала. То я проводила в дом воду — Кострица возмущалась, будто я развела грязь, все перекопали. И она всегда отпускала в мой адрес, в адрес братьев комментарии вроде «вот вы такие же, как ваша мать», «вашу мать лишили родительских прав — и тебя нужно».

По словам Анны, на Стаса учительница говорила «зэк», «сиделец» — тот как-то угнал машину, месяц был под арестом. А о том случае, когда учительница вызвала опеку, она рассказывает: ездила к матери в Москву на несколько дней. Детей оставила на брата Илью. О том, что дети были в опасности, мать не говорит, считает, что семью поставили на учет из-за того, что ее просто не было дома, а Кострица об этом рассказала.

Позже, говорит Анна, Кострица несколько раз приходила к ней в дом. Один раз — вместе с социальными педагогами, второй — одна и якобы из-за того, что у Анны — задолженность за коммунальные услуги, обзывала при этом братьев зэками, ее — пьяницей, которая плодит бедноту. И это, по словам Анны, слышал Стас, который был дома.

Младший брат позже рассказал об этом Илье. А что произошло в ту ночь, Анна, говорит, до последнего не знала: была уверена в том, что братья просто пошли гулять. Сама же она в ту ночь, уверяет, крепко спала.

Мать убитой: «Они рассказывали, что когда били, Наташа спрашивала их, за что»

Порог квартиры родителей Натальи Кострицы звонко охраняет пекинес Тося. В стороне тихо жмется к стенке Малышка — собака убитой учительницы. Вера Петровна забрала ее сразу после пожара. Говорит, любимица дочери долго не могла прийти в себя, несколько месяцев плакала — скучала по хозяйке. Теперь вроде привыкла, но все равно ведет себя очень застенчиво, пугливо и молчит.

У Натальи была еще одна собака, щенок Тоси, но ее отдали в хорошие руки: три собаки в квартире пожилых людей с обострившимися болезнями — это перебор. Переживания очень сильно отразились на супругах: Василий Васильевич перенес тяжелую операцию, Вера Петровна тоже тяжело больна.

Мать убитой очень возмущена тем, что говорит сестра обвиняемых Анна. Вспоминает, как адвокат давал той на суде слово, но она отказалась что-либо говорить.

— Потому что она знала о том, куда ее братья идут: они сами об этом говорили. Установлено, что с домашнего телефона в 2 часа ночи был сделан один звонок кому-то из братьев, но на звонок не ответили. Так что ее слова о том, будто она ничего не знает и крепко спала, — ложь. Это она нажаловалась Илье, будто Наташа поставила ее семью в СОП. И Илья два года вынашивал месть, — считает убитая горем мать.

«Он сожалеет только об одном: что дом не сгорел полностью и тело моей дочери огонь не тронул. Поэтому было видно, что они с ней сделали. Она вся синяя была — так они ее били».

По ее версии, в 2017 году ее дочь фактически спасла двоих детей Анны. Один ползал по крыше туалета, второго она оттащила от канавы, в которой ребенок мог утонуть. Взрослых в этот момент рядом не было. Поэтому учительница позвонила в опеку, та приехала и забрала детей — на тот момент им было шесть, четыре и два годика.

Позже выяснилось, что Анны дома в этот момент не было, присматривать за детьми она доверила кому-то из братьев, а тот просьбу не выполнил. Из-за этого дети оказались предоставлены сами себе.

После этого случая семью поставили на учет как находящуюся в социально опасном положении — в третий раз, к слову. Из-за этого, уверена Вера Петровна, ее дочь и убили: Анна пожаловалась Илье, и тот решил отомстить.

Вера Петровна вспоминает, как на суде у братьев на все вопросы было несколько ответов: «Не знаю, не помню, был пьяный». Но в такую степень их опьянения, чтобы забыть все и себя не контролировать, женщина не верит. Материалы дела показывают, что в действиях братьев был расчет, утверждает мать убитой. Она рассказывает о том, что в них прочла.

Так, Костевы понимали, что нужно замести следы. Поэтому вытирали свои отпечатки пальцев везде, где могли. Дом они подожгли для этого же. Причем хотели подстроить все так, будто возгорание началось из-за окурка. Братья вывернули на пол в коридоре пепельницу мужа учительницы, где-то взяли пустые бутылки и тоже их разбросали. Видимо, хотели создать видимость застолья с алкоголем и неосторожного обращения с огнем. Не учли только, что ни в чем подобном учительница ни разу не была замечена, а муж, как мы помним, был в России.

Вера Петровна подчеркивает: в суде братья отказались давать показания. А это, по ее мнению, означает, что они не хотели рассказывать правду о том, как и почему все произошло. Вместо этого в суде зачитывали их первоначальные показания.

— Они рассказывали, что когда били, Наташа спрашивала их, за что. Экспертиза показала, что она умерла где-то через полчаса от кровопотери. И уже мертвой они зачем-то перерезали ей горло. Потом вынесли все продукты, даже уксус забрали! И подожгли дом. А до этого выбросили нож в реку, вымыли руки. Дома они убрали некоторые продукты в холодильник. Окровавленную одежду Илья снял и оставил возле стиральной машинки, а Стас прямо в этом лег спать. Чтобы вы понимали: Анна ведь сама братьев сдала! Позвонила в милицию в 12 часов, сказала, что у нее в сарае стоит какой-то подозрительный пакет с продуктами. А сама до этого постирала окровавленную одежду, вытерла от отпечатков все продукты — убрала следы преступления.

О матери обвиняемых у Веры Петровны, мягко говоря, не самое лучшее мнение. Она считает, что именно женщина виновата в том, кем стали ее сыновья, ведь она «их воспитанием не занималась».

Мать убитой вспоминает, что у Натальи Костевой было пять детей, а осталось четверо: Анна, Илья, Станислав и их старший брат. В детстве двое из детей без присмотра наелись таблеток и отравились, спасли только одного — Стаса.

В раскаяние братьев мать убитой учительницы не верит. Говорит, что только в последнем слове они просили прощения, но это было формальностью. Во время всего процесса Костевы улыбались, смеялись, беззвучно посылали присутствующих «на три буквы».

— Илья смотрел на меня из клетки и крутил пальцем у виска: мол, ненормальная. Как думаете, понимает ли он, что он совершил, сожалеет ли? — задает риторический вопрос женщина. — Он сожалеет только об одном: что дом не сгорел полностью и тело моей дочери огонь не тронул. Поэтому было видно, что они с ней сделали. Понимаете, она вся синяя была — так они ее били. Там между травмами зернышку негде упасть было.

По словам Веры Петровны, братья Костевы держали в страхе весь Чериков. Правда, официального подтверждения этому нет. В материалах дела есть только то, что утром 10 апреля, после убийства и пожара, около общежития лицея в Черикове пьяный Илья вырвал из рук девушки мобильный телефон: якобы хотел послушать музыку, и ушел с ним. Позже свидетели рассказывали, что он ходил по общежитию и предлагал купить этот телефон.

В мае родители убитой учительницы написали в Администрацию президента обращение: просили наказать убийц дочери по справедливости. К обращению приложили 830 подписей жителей Черикова и района — люди сами оставляли их, потому что были в ужасе от того, что совершили братья. Собирали подписи люди сами, говорит Вера Петровна, она этим не занималась.

Позже Александр Лукашенко вспоминал это дело:

— У нас на контроле президента есть общественно значимые дела. Вчера мне докладывал председатель Верховного суда о разбирательстве этих дел. Вот одно из них. Два подонка, иначе их не назовешь — уже и разбои были, и наказывали их, — убили свою учительницу. За то, что она защитила двоих детишек их сестры. Сестра никакая, асоциальный элемент. А [учительница] защитила их и потребовала изъять из семьи. Они ее резали всю ночь. Они убивали ее всю ночь. Она умоляла, просила, и в конце концов они ее к утру добили. Каково? — задался вопросом Лукашенко.

«Сестру он боготворил, а тут тронули святое»

Страшное преступление братьев Костевых потрясло и Мстиславль. Тут в лицее, который сейчас уже ликвидирован, учился Илья. Педагоги, которые его учили, теперь работают в строительном колледже, но Илью помнят очень хорошо.

— Честно говоря, я только услышала о пожаре и убийстве учительницы в Черикове — сразу подумала, что это Костев. У меня и сомнения не было, что он в этом замешан, когда еще не было известно даже, кто подозреваемый. Мы с мужем на эту тему разговаривали, и он меня еще ругал: мол, что ты на человека наговариваешь. А я оказалась права, — говорит социальный педагог Наталья Осипенко.

— Вы знаете, от него этого можно было ожидать, — говорит другая женщина-педагог. — Это [имеется в виду убийство, суд, смертный приговор] то, к чему он шел.

В 2017 году Илья окончил мстиславский лицей, который в том же году и закрыли. Диплом парню выдавать не хотели, думали отчислить. Но лицей закрывался, и педагоги пожалели сироту. При этом все три года, пока Илья был учащимся, учителя «из Черикова не вылезали». Говорят, подросток был очень проблемным, из-за чего мстиславских педагогов знала вся чериковская милиция, а их телефоны были у всех участковых инспекторов.

«Мы смотрели видео, где Илья в суде улыбается. Эта его ухмылочка была всегда. Как и слова о том, что он исправится».

— Но сестру он боготворил. Для него Аня и племянники — это все. Так было всегда. Почему и конфликт возник, потому что он очень остро воспринимал все, что касалось сестры. При этом по отношению к матери у него таких чувств не было, — вспоминают преподаватели. — А тут тронули святое.

Как сирота Илья был обязан до совершеннолетия проживать в интернате при лицее в Мстиславле. Но он постоянно сбегал в Чериков к сестре.

— И если мы говорили о том, что так делать нельзя, что он не может туда ездить — в том числе потому, что Аня с сожителем употребляли спиртное, скандалили, — Илья злился так, что весь трясся, — говорят педагоги.

Вспоминают, как один раз сестра позвонила Илье и рассказала о конфликте с сожителем. В лицее опомниться не успели, как Илья уже был в Черикове. Как он разрешил конфликт и разрешил ли, учителя не знают. Но знали: если он в Черикове — жди проблем.

По словам учителей, у Ильи было очень вызывающее поведение. Например, другие подростки пили пиво и старались не показываться на глаза взрослым. А Илья будто специально каждый раз попадался на глаза милиции и пил чуть ли не на ступеньках РОВД.

В лицей Илья пришел, уже будучи на учете в инспекции по делам несовершеннолетних, но особых проблем сначала не было. До этого подросток около месяца жил в детском доме семейного типа, и родители этой семьи педагогам ничего плохого о подростке не говорили. Разве только — что ершистый.

При этом в лицее уже, конечно, бывали дети с похожими историями. Педагоги вспоминают, что были случаи, когда дети из неблагополучных семей стали образцовыми родителями. Но это исключение. Остальные же, как правило, не смогли или не захотели сделать свой образ жизни отличным от родительского.

Педагоги относились к Илье так же, как и остальным сиротам. Где-то лаской, где-то требованием старались повлиять на него. Даже, говорят, мыться его заставляли, а в парикмахерскую за руку отводили. Все это было бесполезно, вспоминает Наталья Осипенко. У нее вообще сложилось впечатление, что Илья действовал назло всем, и только сестра имела на него серьезное влияние. Было несколько раз, что Илья уезжал в Чериков, пропускал занятия — и тогда педагоги звонили Анне с просьбой отправить брата обратно в лицей. И он ее слушал.

Илья постоянно попадался на пьянках. Однажды они с приятелем поломали забор — «просто так». За все проступки парня штрафовали, но ему было все равно, что он не получит стипендию.

— Другие мальчики старались сэкономить, где-то заработать, чтобы купить себе какую-никакую туалетную воду, одежду красивую, сладости. Был один учащийся, тоже сирота — сам купил себе галстук, рубашку, всегда ходил такой аккуратненький. А Илье было все равно, как он выглядит, — вспоминает Наталья Васильевна.

Уже после того, как Илья окончил лицей, педагоги узнали от девушки, с которой он когда-то встречался, что парень ее избивал. Девушка рассказала, что жестокость Ильи была беспричинной: мог зайти в комнату к ней — и практически с порога ударить. Из-за этого отношения быстро закончились.

— Мы смотрели видео, где Илья в суде улыбается. Эта его ухмылочка была всегда. Как и слова о том, что он исправится. Он всегда так говорил, когда хотел добиться своего: «Я исправлюсь, даю слово». Но ничего не менялось, — говорит социальный педагог.

Она и ее коллеги считают: если уж говорить о коррекции поведения, жизненных установок, то с Ильей и подобными детьми нужно работать специалисту. Квалификации психологов в учреждениях образования для этого не хватает. К тому же у них специфика другая — нацеленная на успешное обучение.

Наталья Осипенко не удивляется тому, что учительница Наталья Кострица запросто открыла Илье дверь, понимая, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Говорит, она поступила бы точно так же, хотя прекрасно знала характер своего учащегося. Женщина полагает, что сработала привычка педагога: если ученик, пусть и бывший, звонит так поздно — значит, что-то случилось, нужно помочь.

А еще Наталья Осипенко думает: а не пришел ли бы Илья по пьяни к ней, «чтобы разобраться» за прошлые обиды, живи она в Черикове…